На живца. Страница 6

— Мистер Спенсер, это инспектор полиции Даунс. Я пригласил его пообедать с нами, если вы, конечно, не возражаете.

Забавно, что произошло бы, если бы я возразил? Я представил, как Даунс, пятясь к двери и поминутно извиняясь, покидает ресторан.

— Прекрасно, — только и сказал я. Мы обменялись рукопожатием. Официант пододвинул мне стул. Мы сели.

— Что-нибудь выпить? — поинтересовался Флендерс.

— Пиво из бочки, — заказал я.

— Виски, — бросил Даунс.

Флендерс попросил «Кир».

— Инспектор Даунс занимался делом Диксона, — пояснил Флендерс. — К тому же он специализируется на действиях террористов в городских условиях, а негодяев в наши дни становится все больше.

Даунс скромно улыбнулся:

— Ну, не такой уж я большой эксперт, но сталкивался с такими делами довольно часто.

Вернулся официант с заказанными напитками. Пиво было холодное, но менее терпкое, нежели американское. Я сделал несколько глотков. Флендерс прикладывался к своему «Киру». Даунс пил виски из маленькой стопки — словно ликер смаковал. Белая кожа его большого круглого лица натягивалась на скулах и оттенялась ярким румянцем. Тело, скрытое черным костюмом, выглядело тяжелым и несколько оплывшим. Не толстым, а скорее расслабленным. Во всем его облике присутствовала скрытая мощь.

— Да, пока не забыл, — спохватился Флендерс. Он вынул конверт из внутреннего кармана пиджака и протянул мне. На лицевой стороне красными чернилами было выведено: «Спенсер, 1400». — Сейчас очень выгодный обменный курс, — пояснил Флендерс. — Ваша выгода — наши потери.

Я кивнул и убрал конверт.

— Спасибо, — сказал я. — Итак, что вы можете рассказать?

— Давайте сначала сделаем заказ, — предложил Флендерс. Он заказал семгу, Даунс — ростбиф, а я — баранину. Предпочитаю попробовать блюда национальной кухни. Официант выглядел довольным. Кажется, ему пришлись по душе наши заказы.

— Честь и Господь! — пробормотал я.

— Простите, не понял? — переспросил Флендерс.

Я покачал головой.

— Просто старая американская поговорка. Ну, так что у вас?

Даунс начал свой рассказ:

— Боюсь, не так уж много. За убийство Диксонов взяла на себя ответственность некая группа под названием «Свобода», и у нас нет основания подозревать кого-то еще.

— Что они собой представляют?

— Молодые люди, очень консервативно настроенные, собравшиеся из всех стран Европы. Штаб-квартира, возможно, находится в Амстердаме.

— Сколько их?

— Человек десять-двенадцать. Состав меняется довольно часто. Одни присоединяются, другие откалываются. «Свобода» не считается хорошо сложившейся, устойчивой группой. Больше похожа на сборище случайных молодых людей, объединившихся шутки ради.

— Цели?

— Простите?

— Каковы цели организации? Они собираются спасать китов? Или освободить Ирландию? Уничтожить апартеид? Возродить Палестину? Запретить аборты?

— Кажется, они антикоммунисты.

— Это совсем не объясняет покушение на Диксонов. Насколько мне известно, его предприятия не принадлежат к сектору государственного социализма.

Даунс улыбнулся и отрицательно покачал головой:

— Вряд ли. Взрыв бомбы был случайным. Такова тактика террористов, действующих в городе. Взрывы и тому подобное. Это подрывает авторитет правительства, создает панику, позволяет изменить общественный строй. И все в таком духе.

— И насколько они преуспевают?

— Насколько я знаю, правительство сдаваться не собирается.

— А как часто они прибегают к подобным методам?

— Трудно сказать. — Даунс приложился к виски и, подержав его во рту, как коньяк, медленно проглотил. — Чертовски хорошая штука! Точную цифру назвать невозможно, потому что мы получаем сведения о таких случаях чуть не каждый день. Трудно сказать, кто из этих подонков подложил бомбу и почему.

В разговор вступил Флендерс:

— Насколько я понял. Фил, это самая отчаянная группа. Она не угрожает основам государства?

Даунс покачал головой:

— Конечно, нет. Западной цивилизации не грозит немедленная гибель. Но они приносят людям страдания. И поэтому мы их преследуем.

— Это как-нибудь вам поможет? — осведомился Флендерс.

— Пока не очень, — отозвался я. — Информация больше удручает. Вот Даунс знает: чем непрофессиональнее и неорганизованнее группа таких сосунков, тем труднее зацепиться за них. Большую, хорошо организованную группу ваши люди давно вычислили бы, тут и говорить нечего.

Даунс дернул плечом и отпил глоток из стаканчика.

— В своем первом предположении вы правы, Спенсер. Часто их щенячий максимализм делает контакты невозможными. Однако та же неопытность снижает революционную эффективность и не дает реализовать свои кровавые идеи. Но при этом их чертовски трудно поймать.

— У вас есть что-нибудь на них?

— Если бы вы были газетчиком, — начал Даунс, — я бы сказал, что мы прорабатываем несколько продуктивных версий. Но, поскольку вы не из газеты, я отвечу вам прямо. Нет. У нас полный ноль.

— Никаких имен? Ни фотографий?

— Только фотороботы, которые я передал мистеру Диксону. Мы провели поиск. Ни один из них не всплыл.

— А информаторы?

— Никто ничего не знает.

— Вы приложили все усилия?

— Мы сделали все, что было в наших силах, — обиделся Даунс. — Вы здесь недавно, но, вероятно, вам известно, что мы не сидим сложа руки. Ирландская проблема отнимает у нашей конторы уйму времени.

— Вы не выглядите очень уставшим.

Даунс взглянул на Флендерса.

— Говорю вам честно, мы сделали в деле Диксона все, что смогли.

— Да я вас и не обвиняю. И проблемы ваши мне понятны. Сам когда-то был полицейским. Я говорю это лишь для того, чтобы Флендерс понял, что вы не имели возможности вести более интенсивный поиск. Вы тщательно проанализировали все явные улики. Запустили своих ищеек, перетряхнули старые дела о террористических актах, а дело — ни с места. У вас ведь нет такого количества людей, чтобы обшарить каждый куст в окрестностях.

Даунс снова пожал плечами и прикончил виски.

— Это верно, — подтвердил он.

Официант вернулся с заказами. Вместе с ним явился мужчина в белом переднике, который толкал впереди себя большой стол с паровым подогревом. На столе возвышалась медная крышка. Поравнявшись с нашим столиком, мужчина приподнял крышку и отрезал тот кусок баранины, на который я ему указал. Проделав все это, он отступил чуть назад, удовлетворенно улыбаясь. Я посмотрел на Флендерса. Тот дал повару на чай.

Пока мы занимались бараниной, официант подал остальные блюда. Я заказал еще пива. По всему было видно, что он невероятно счастлив обслуживать меня.

Глава 6

Я отказался от предложения Флендерса взять такси и пешком направился по Стренд к отелю. Тихо опускался вечер. Начало девятого. Поскольку до утра мне спешить было некуда, я медленно брел по улице. Там, где Стренд вливается в Трафальгарскую площадь, я повернул к Уайтхоллу. Потом остановился, чтобы посмотреть на двух несущих почетную службу часовых, караульная будка которых находилась перед зданием Конной гвардии. На часовых — кожаные ботфорты, металлические колеты и старинные, времен Британской империи, каски. Они выглядели как статуи, если не считать молодых и веселых лиц под старинными касками и живых глаз, оглядывающих прохожих. Эти лица производили впечатление. В конце Уайтхолла располагались здания Парламента и Вестминстерский мост, а напротив раскинулась площадь Парламента и Вестминстерское аббатство. Несколько лет назад мы с Брендой Лоринг носились по этим местам в шальной толпе туристов. Хотелось бы побродить по этим улицам, когда они опустеют.

Я посмотрел на часы: восемь пятьдесят. Минус шесть часов разницы, дома у нас еще только три. Интересно, Сюзан на занятиях? Может, лекции у них не каждый день. Хотя лето... Кто его знает? Я немного прошел по Вестминстерскому мосту и взглянул вниз. Темза. Господи Боже мой. Она несла свои воды через этот город, когда на реке Чарлз еще жили дикари. Внизу слева располагалась пристань для экскурсионных теплоходов. В прошлом году мы со Сюзан посетили Амстердам. Мы плыли на таком теплоходе по старинным каналам и любовались фасадами древних, построенных в семнадцатом веке, домов. Очарования добавили колеблющийся свет свечей, вино и настоящий голландский сыр. Возможно, сам Шекспир ходил по этому мосту. У меня сохранилось какое-то смутное воспоминание, что на той стороне реки должен находиться «Глобус»[2]. Или был когда-то. По-моему, он закрылся — или я ошибаюсь?

2

«Глобус» — театр, который некогда основал Шекспир.